От переводчицы:
Автор статьи в первую очередь рассматривает клише, которые повлияли на мужскую гендерную идентичность. Он не только приводит причины зародившихся стереотипов, таких как борьба за власть или её легитимизация, но и показывает посредством исторических событий того периода, как государство применяет маскулинность в собственных интересах, вовлекая граждан в националистические идеи и войны. К сожалению, подобные процессы характерны не только для Англии и её теперь уже бывших колоний, но и актуальны сегодня, пожалуй, во всем мире. Здесь, безусловно, имеет смысл также осветить те проблемы, с которыми столкнулись женщины в среде агрессивной маскулинности того периода. Автор вскользь упомянул, что всё, что не подходило под понятие «мужского характера» клеймилось женским, а значит слабым и негативным, а посему подвергалось насмешкам и осуждению. Интересно в этой связи то, что конец 19 века — начало 20го веков характеризуются борьбой за права женщин (движение суфражисток). И здесь стоит вспомнить, что частичные избирательные права женщины получили в 1918 году и лишь 1928 году полное право голоса, хотя пик активности суфражисток напротив пришелся на годы до Первой мировой войны. Если изучить хронологию событий, то становится ясно, что английские имперские претензии прямым образом повлияли и на женщин, которые не просто ослабили свою борьбу, но полностью от неё отказались под влиянием распространения идей «службы во имя Родины». Право голосовать для женщин стало возможными в первую очередь благодаря тому, что после войны стало понятно, что женщин также можно использовать, как инструмент на благо государства, и для этого требуется пойти на некоторые уступки. И речь идет не только о конкретных работах женщин, например, в тылу, но и использования образа женщины, прежде всего как жены и матери, которая находится в опасности и требует по причине своей мнимой слабости необходимой защиты. А ради защиты можно подспудно завоевать половину мира.
Викторианский концепт мужественности.
|
Первая половина 19го века для Великобритании стала временем кризисов и переломов. Экономическая основа страны в течение всего лишь нескольких десятилетий сменилась с сельского хозяйства на стремительно развивающуюся индустрию. Такие процессы как урбанизация и внедрение техники привели к социальным перераспределениям, гдн дворянская верхушка оказался в ситуации, когда требовалась постоянно возрастающая потребность в легитимизации собственной власти по отношению к растущей буржуазии. Одновременно империя неумолимо росла и требовала кадров для управления гигантской колонией во всех частях света. Интеллектуальная и религиозная уверенность столкнулись с подъемом естественных наук и, прежде всего с дарвиновской революцией.
Одна из реакций на эти разнообразные перевороты, которые результировали основное настроение неуверенности, религиозных сомнений и разочарований, стала культивация идеала сильной и изначальной мужественности. Через подчеркивание мужских ценностей. Впервые эта идея была опробована старыми руководящими слоями, пытающимися сохранить свой авторитет. Ростки этих стремлений взошли на почве популярности Общественных школ, а также в патриотически-ориентированных учебных программах Оксфорда и Кембриджа.
В дальнейшем, эту инициативу переняла буржуазия, стремившаяся к расширению своей власти. Центральное понятие в этой ранне-викторианской буржуазной концепции маскулинности стал «характер». «Характер» в данном случае построен на чисто «мужских свойствах», то есть физической мужественности в качестве добродетели.
Решающее значение для потребностей среднего класса было то, что имелись в виду те качества, которые можно приобрести. Например, идеальное состояние полного самоконтроля может быть достигнуто путем укрепления силы воли и «тренировки характера». Вместо этого чувственные импульсы последовательно маркировались как „женственные“ слабости.
Приобретение «характера» как и мужественности, связано здесь с усилением власти. Подавление страстей, преодоление слабых «женских» сторон неизбежно вылилось в усиление собственной позиции. Эти мнимые корреляции важны не только потому, что являлись доминирующими к концу 19 века для викторианской буржуазии в Великобритании, но и стали привлекательными для британских колоний, например, существенно повлияли на развитие индийского национализма.
В середине 19 века вновь проснулся интерес к важной составляющей маскулистских ценностей, а именно к физическому аспекту выражения мужественности: идеализации физической силы и атлетической мощности. Решающий импульс для этого движения дали английский писатель и проповедник Чарльз Кингсли и его кампания по созданию христианской маскулинности. Ошеломляющая реакция на его книги и проповеди, в которых он, помимо прочего, насмехался над женственными практиками, такими как культ Марии, и постулировал деятельное христианство, в котором мужественность должна играть доминирующую роль. Тем не менее, его идеи были противоположностью описанному выше основному концепту викторианского уничтожения чувственных порывов, так как они признавали наличие животных сторон мужчины. Эта конфронтация эффективно предотвратила радикализацию одного из концептов. Однако можно утверждать, что агрессивные телесные идеалы Кингсли повлияли на несколько поколений молодых британцев, и впоследствии воплотились в культах командных видов спорта, таких как футбол и крикет, и не в последнюю очередь в организации бойскаутов и других, схожих по духу сообществ.
|
|
Таким образом, идеал мужского характера вошел в моду между 1830 и 1870 годами. На смену самообладанию и целостности все больше и больше приходили неоспартанские культы и репродуктивные способности мужчин, в частности телесная сила, выносливость и агрессивность. Важную роль здесь сыграло насаждение этих практик в спортивных залах государственных школ и элитных университетах. Это политика проводилась с такой преданностью, что отодвигала интеллектуальное образование на второй план. Не случайно на этом этапе возникает негативный стереотип женоподобного «книжного червя». Эта тенденция усиливается в годы, предшествующие первой мировой войны…
Важная причина заключается, вероятно, в том, что Британская империя разрасталась именно в этом промежутки до громадных размеров. Для контроля колониальных территорий была необходима военная и административная элита, которая была бы в состоянии даже при неблагоприятных обстоятельствах, решительно разобраться с возникшими проблемами. Интеллектуальный блеск и способность к критической саморефлексии при этом оказались менее востребованы, нежели физические нагрузки и высокая готовность к риску. Физическое воспитание в целом и, в частности, командные виды спорта при этом предложили идеальный вариант для обучение в таких экстремальных ситуациях.
Концепция все больше и больше сменялась с индивидуальной ориентированности на на общество или нацию. «Национальный характер» обуславливался, как считалось, успешностью или неуспешностью нации.
Джон Стюарт Милль использовал эту идею для объяснения привилегированного положения Великобритании в мире. Хотя эти национальные стереотипы появились несколько ранее, и носили определенные социально-дарвинистские оттенки. После, эволюционный теоретик и социолог Герберт Спенсер утверждал, что достижение «национального характера» возможно путем целенаправленного влияния через воспитание фиксированных привычек, в долгосрочной перспективе это должно было влиять не только на нервную систему, но и генетический материал, который определит характер будущих поколений.
Эти рассуждения проходили в Англии на рубеже 20 века все чаще в связи с полемикой о «национальной эффективности», так как считалось, что Англия все дальше отстает в «гонке наций», проигрывая Германии, США и даже Японии. Ситуация была объяснена рядом структурных недостатков и с общим ухудшением «расового здоровья» и наследственного материала. Страх перед «физической и ментальной деградацией» и призрак проигранной войны (1899-1902), казалось, только подтверждали эту теорию.
Комплекс мер, который должен был восстановить национальную эффективность, опять-таки вытекал в еще более широкое распространение «мужских ценностей». Для достижения всеобъемлющего улучшения «национального характера» теперь были привлечены народные массы трудящихся, которые также должны усвоить твердость имперских идеалов, мужских ценостей. Эта попытка нашла выражение в скаутском движении, которое было начато в 1907 году офицером Баден-Пауэллом с целью «произвести патриотичных и полезных граждан».
Источник: Fischer-Tine, Herald: “Character Building and Manly Games”: Viktorianische Konzepte von Männlichkeit und ihre Aneignung im frühen Hindu Nationalismus’, in:Historische Anthropologie, 9 (3), 2001, S. 432-455.
|
|
|